В разных странах, у разных народов и племен, в разных морях и в разные времена они носили разные имена. Корсары, флибустьеры, рейдеры, каперы, ликеделеры, витальеры, гёзы, ускоки, приватёры, форбаны, вако. Их проклинали и ими восторгались, они наводили ужас и вызавли восхищение, о них писали романы и их ловили целые эскадры. Конечно, они всегда имели свои особенности, но суть от этого не менялась. Пираты с древнейших времен бороздили моря и океаны.
Само слово "пират" имеет греческие корни. Peiran - означает пробовать, пытать счастья. А вот у римлян слово pirata имело имено то значение, которое сохранилось до наших дней - морской разбойник. Пиратами могут быть признаны любые люди, которые занимаются разбоем и грабежом на море или на побережье - этакие "романтики с большой воды".
Часто к прочим пиратам приравнивают корсаров. Но есть некоторая разница - на самом деле они были не разбойниками, а своего рода "морскими партизанами". Они находили на службе того или иного государя и охотились за трофеями с разрешения своего повелителя. Это были частные лица, владевшие собственным кораблем и получившие каперское свидетельство. Соотвественно, они не атаковали суда, шедшие под флагом их страны или созным флагом. Каперы и корсары появились еще до открытия Америки, хотя только с развитием европейских колоний в Новом Свете и оживлением трансатлантических маршрутов, они вошли в эпоху своего расцвета. Между метрополиями существовала сильнейшай конкуренция, а военных кораблей не хватало, чтобы и вести боевые дейсвтия, и перекрывать океанские коммуникации. Даже на службе Ивана Грозного был свой собственный корсар.
Но вернемся снова к пиратам. Нет никакой возможности определить, когда именно появились первые морские разбойники. Но нет сомнений, что пиратство появилось вскоре после появления торгового мореплавания как такового. История пиратствя тянется в глубь веков сквозь Новое время, Средневековье, Античность и теряется в тумане истории. Как правило, морские державы древности совмещали и торговлю, и занятие пиратством, не считавшимся тогда чем-то ужасным и предосудительным.
Кто же объединялся в "береговые братства", поднимал над мачтами флаг "веселого роджера"? Да кто угодно - это были беглые рабы, каторжники, дезертиры или уволенные моряки, солдаты разбитых армий, несостоятельные должники, разорившиеся крестьяне, ремесленики, торговцы и дворяне, люди, преследовавшиеся по религиозным или политическим причинам, авантюристы и просто уголовники. Кого-то погнали пустой желудок и обиды на несправедлиый порядок. А кого-то влекли жажда славы, приключений и наживы.
Пиратка Жанна де Бельвиль была баронессой, корсар Джордж Клиффорд - графом. Генри Мейнуэринг окончил Оксфорд и был юристом, а неуловимый Уильям Коули учился в Кембридже. Француз Эсташ когда-то был монахом, майор Боннет владел плантацией на Барбадосе, а голландец Буайдевейн Хедрикс заимал пост провинциального бургомистра.
Став по воле судьбы или по собственному желанию изгоями, пираты отказывались от всех социальных, расовых или религиозных различий и предрассудков, что до Нового времени было просто немыслимо ни в одном обществе, именовавшем себя цивилизованным. Негры, евреи, испанцы или англичане, мусульмане, иудеи или христиане, рабы, торговцы или аристократы - все различия забывались, вступив в пиратское братство, они все становились равны. Это был самый настоящий интернационал, возникший задолго до трудов Маркса. Даже казацкие ватаги, промышлявшие разбоем на Черном море включали представителей самых разных народов и религий. К примеру, на борту французской разбойничьей бригантины La Trompeuse ("Обманщица") в 1684 году было 198 человек, и помимо французов в команде числились шотландцы, голландцы, индейцы, шведы, ирландцы, выходцы с острова Джерси и из Новой Англии, а также негры и мулаты.
Вместе со всеми ужасами, которые им небезосновательно приписывают, нельзя не признать их независимость и свободолюбие. Они не признавали над собой никакой власти. Есть притча о том, как на суд к Александру Македонскому привели пирата Дионида. Александр стал его обвинять и обличать, на что получил ответ, что они ничем не отличаются друг от друга. Разница состоит лишь в том, что один имеет корабль и команду, а другой - армию и целый флот.
В то время, как на всех военных флотах мира царила суровая дисциплина, а матросов наказывали за малейшие провинности, нередко очень жестоко, организация пиратских экипажей была на удивление демократичной. Все должности на борту были выборными и занимали их как правило достойные, доказавшие свое право в бою.
Даже предводитель избирался из числа самых удачливых и отважных. Его приказы выполнялись бесприкословно, но только в бою. Любое важное решение, включая атаковать или нет показавшийся на горизонте корабль, принималось всем экипажем. Капитан в этом случае не имел никакого решающего голоса. Капитан даже ел за одним столом с командой и ту же самую пищу, что и последний юнга. Если только он не заслужил такого уважения своего экипажа, что ему отдельно готовили специальные блюда и выделяли каюту.
Интересный момент - постоянно находясь в противостоянии с окружающим миром, ежедневно рискую жизнью в бою и в штормах, каждый член пиратского браства находил себе на борту компаньона - они обязывались прикрывать и выручать друг друга в любых ситуациях.
И все-таки классический пират не был анархистом, не подчинявшимся никому и ничему на свете. В разные эпохи морские разбойники создавали собственные правила, придумывали обычаи и даже писали свои законы. Но поскольку главной целью пиртаства всегда был все-таки захват добычи, эти правила в основном были посвящены дележу награбленного. Настоящего размаха такие отношения достигли в самом известном (благодаря множеству романов) пиратском сообществе Карибского моря. Отправляясь в очередной поход, флибустьеры подписывали договор, оговаривавший долю капитана и команды. Предусматривалась даже своеобразная "страховка" - компенсация за потерянную руку, ногу, глаз, даже за отрубленный палец. Причем эта страховка вычиталась из добычи до того, как она делилась между членами команды. При этом всегда сохранялся риск: нет добычи - нет платы.
Пиратам случалось и судить друг друга - тоже по уставу. В качестве наказания провинившегся могли оставить на необитаемом острове с ружьем, небольшим запасом пороха и свинца. Так же могли лишить доли в добыче, а за особо тяжкие преступления против пиратства карали смертью. В спорных случаях могли проводиться дуэли. Но все это на берегу. На борту любые наказания были запрещены.
Удивительно, но в некоторых пиратских сообществах существовало правило, по которому под страхом смерти запрещалось убивать человека, сдавшегося на милость победителя, а также предписывалось высаживать на берег экипажи захваченных судов, которые пускались на дно. Те, кто нарушал эти правила становились изгоями даже в самих сообществах отверженных.